Образ румынской администрации и настроения населения Бессарабии, отраженные во французских дипломатических и разведывательных отчетах 1918-1920 годов
20.04.2012
В период между Брестским миром в марте 1918 г. и разгромом Белой армии в декабре 1919 г. Франция и союзные государства давали принципиальное согласие на присоединение Бессарабии к Румынии, но не торопились с конкретными действиями, оставляя за собой возможность договориться с русским контрреволюционным правительством в случае победы белогвардейцев. С января по октябрь 1920 г. Франция была единственной и последней страной, отказывавшейся подписать бессарабское соглашение, чтобы заручиться поддержкой Южно-Русского правительства Врангеля в Крыму.
Договор был заключен 28 октября 1920 г., спустя несколько дней после подписания мира между Польшей и РСФСР, когда судьба Врангеля в Крыму была уже решена. Однако Франция колебалась до 1924 г., прежде чем окончательно ратифицировала бессарабское соглашение.
Все это время гражданские и военные французские агенты официально или неофициально находились в Бессарабии. В своих отчетах они описывали поведение румынской армии и администрации по отношению к населению, а также мнение местных жителей о румынах. Следующие цитаты лишь отражают мнение и точку зрения тогдашних французских дипломатов.
«Грубость» румынской оккупации
Первый французский консульский агент, направленный французским представительством в Румынии, генерал Шарль Вуйемэн, прибыл в Кишинев в декабре 1917 г., как раз перед румынской оккупацией. Его сопровождали другие члены французской военной миссии в Румынии, «чтобы подготовить почву», то есть, чтобы облегчить румынское вторжение. В этой связи в августе 1918 г. он пишет: «Общественное мнение в Кишиневе слабо поддерживало румын. Когда последние вошли в Бессарабию, их поведение напоминало поведение немецких завоевателей и сопровождалось совершением всякого рода насилия; в самом Кишиневе было арестовано некоторое количество человек, потом было сказано, что их отведут на другой берег Днестра, но в процессе пересечения реки эти люди исчезли».
Вуйемэн упоминает о беседе с Йоном Инкуле, бывшим президентом Молдавской Демократической Республики. Он приводит следующие слова: «После того как мы были частью империи с населением в 160 млн человек, нельзя гордиться тем, что мы стали гражданами Румынии. Если Россия восстановится – мы бы хотели вернуться к ней».
В 1918 г. первый с момента румынского вторжения доклад французской миссии, посланный из Бессарабии, подчеркивал, что «румынская армия ведет себя грубо и вызывает всеобщее недовольство». Этот же доклад характеризует румынское присутствие как «оккупацию». Этот термин использовался во внутренней ноте Министерства иностранных дел в феврале 1919 г., где отмечалось, что «румынские войска ведут себя в Бессарабии очень жестко».
«Олигархическая» и антисемитская администрация
Румынская администрация встретила сопротивление как со стороны крестьян (по социальным причинам), так и со стороны евреев (из-за частых проявлений антисемитизма со стороны новых местных властей). Сент-Олэр, французский министр в Бухаресте, в апреле 1918 г. написал: «Румынское правительство […] испытывает трудности по причине недовольства крестьян, которые боятся, что крупные собственники буду восстановлены в правах, и евреев, […] отвечающих румынам той же ненавистью, которую те питают к ним».
Он акцентирует внимание на жестокости судебных процедур по отъему имущества: «недовольство жителей Бессарабии еще больше усилено румынским правительством, вместо того, чтобы соблюдать условия Бухарестского договора, оно ударилось в проведение крайне жестких мер в Бессарабии. Эта политика, проводимая при участии вооруженных частей армии, настраивает бессарабских крестьян против румынских солдат».
В заключении сказано: «население Бессарабии […] недовольно олигархическими и бюрократическими традициями [Румынии]». «Чтобы справиться с подобными трудностями и худо-бедно обеспечить будущее, служащие, на которых возлагается задача представлять Румынию в Бессарабии, должны обладать совокупностью качеств, редких повсеместно и практически не существующих в балканских странах. Традиционные исторические партии бойкотируют кабинет Маргиломана, но для серьезных действий в их распоряжении есть лишь администрация, состоящая из авантюристов и нищих, которые, получив полную безнаказанность действий в Бессарабии, поделили ее на сферы влияния, заставив всех пожалеть о том времени, когда эта земля управлялась русской администрацией».
Однако Сент-Олэр не считает эти обстоятельства серьезными и видит их причину во «временных условиях», сложившихся, по его мнению, в результате деятельности Германии. Этот аргумент он использует, высказываясь за необходимость присоединения Бессарабии к Румынии, что позволит укрепить государства Центральной Европы для сдерживания Германии и России.
Касательно антисемитизма румынской администрации, агент французского консульства в Кишиневе отметил изменения в ходе подготовки выборов законодательной власти в 1919 г. В политическом отчете от 26 августа 1919 г. он написал о «новой позиции румынских властей по отношению к евреям. Им делаются уступки. Многие евреи должны войти в ближайшем времени в списки кандидатов в правительство».
Однако «кажется, что результаты этой кампании не стали такими радужными, какими их ожидали увидеть». В отчете генерала Петена, военного атташе в Румынии, от 2 ноября 1919 г. говорится, что «[евреи] продолжают […] жаловаться на румынскую администрацию; основная их претензия касается обстоятельств конфискации имущества, фактов придирок со стороны властей и грубого обращения полицейских».
Коррупция в администрации
Французы также писали о жестокости и коррумпированности румынской администрации. Отчеты военной разведки подтверждают это мнение французских дипломатов. Капитан Дэваленс, находившийся по службе в Румынии в мае 1919 г., в отчете отделу разведки армии написал: «Румыны всячески настраивают против себя население: слишком суровая полиция бьет палками людей по поводу и без повода, постоянные расследования, взяточничество, поборы, кражи, скрытые под видом реквизиций».
Документ особо отмечает коррупцию среди румынских госслужащих. Так, министры гетмана Скоропадского должны были заплатить 19000 рублей, чтобы получить право пересечь границу. Более того, «по всей границе пограничники пропускали большевистских агентов за сумму от 500 до 1200 леев».
Генерал Бориус, командующий французскими войсками, высадившимися 17 декабря 1918 г. в Одессе, по информации из того же рапорта, заявил: «Кажется, что румыны были бы счастливы получить предлог уехать из Румынии».
Записка генерала Петена, военного атташе в Румынии, «о румынской политике по отношению к меньшинствам» от 15 сентября 1919 г. также содержит информацию подобных фактах о коррумпированности: «Состояние румынского управленческого аппарата в Бессарабии можно назвать, как «обладающий абсолютной властью». Экономическая жизнь остановлена по причине различного рода вмешательств в свободную торговлю. Угроза реквизиций довлеет над торговыми отношениями, поскольку, как говорят среди людей, реквизиции означают, на самом деле, конфискацию.Все «средства» общения, торговых отношений куплены за деньги, и часто, когда имеешь дело со служащим на невысоком посту, который продает свое благосклонное отношение за одну цену, вынужден потом «обращаться» к вышестоящим лицам, помощь которых оказывается гораздо более дорогостоящей. Оккупация проводилась для того, чтобы румынизировать страну так, как это понимали оккупанты. Но их действия наводят на убеждение, что Бессарабия является завоеванной вражеской территорией».
Выборы законодательной власти в декабре 1919 г.
В этих условиях французские представители очень сурово судили о результатах законодательных выборов декабря 1919 г., которые правительство пыталось представить как плебисцит в пользу присоединения к Румынии. В отчете от 15 декабря генерал Петен отметил, что на самом деле речь шла «только о том, чтобы голосовать за кандидатов, каждый из которых принадлежал румынским партиям».
К тому же, добавил он, «избиратели не имели права воздерживаться от участия в выборах, так как в Бессарабии, как и в Румынии, голосование носит обязательный характер. Отказ от него облагается высоким штрафом […]. Таким образом, у власти были в руках все средства борьбы с сомневающимися». В заключение он сказал, что выборы характеризуются «безразличием избирателей, голосовавших из-под палки».
Дело иностранных профессоров
С начала 1920 г. французские службы отмечают улучшение отношений между румынской администрацией и населением Бессарабии. Рапорт разведки от 1920 г. говорит, что «служащие в целом ведут себя менее придирчиво» и настроения русскоязычного населения демонстрируют «начало примирения с имеющимся положением вещей».
Но в этом же отчете отмечено, что «болгары и гагаузы […] по-прежнему столь же непримиримо враждебны присоединению, как и прежде.В частности, в районе Болграда число инцидентов растет. Призыв в армию 1920 г. добавил новые поводы для недовольства Румынией».
В то же время франко-румынские отношения испортились из-за дела иностранных профессоров в Бессарабии. Во время румынского вторжения иностранным профессорам было запрещено преподавать в Бессарабии. В первую очередь запрет был направлен против русских преподавателей. Но и французский преподавательский состав, работавший в основном в русских школах, стал жертвой этих мер.
Агент французского консульства в Кишиневе Сэгино добился того, чтобы французы получили в 1919 г. годовое разрешение на продолжение преподавательской деятельности. Но в конце учебного года, летом 1920 г., румыны отказались продлить разрешение. Эта история негативно отразилась на франко-румынских отношениях на много лет вперед, пока Бухарест не снял запрет.
Население Бессарабии и договор 1920 г.
По данным отчетов разведки, «большая часть населения Бессарабии убеждена, что договор будет пересмотрен […]. В ожидании этого они не возлагают особых надежд на румынское правительство (Авереску – исключение) на то, что оно будет уважать пункты договора, подразумевающие защиту прав меньшинств. Они боятся новых репрессий, если Брациану придет к власти».
Французские военные и дипломатические представители в Бессарабии в целом судили довольно строго румынскую администрацию и поведение румынской армии в этом регионе. Они описывают присущую румынам грубость, продажность, антисемитизм. Тем не менее это не мешало Министерству иностранных дел преследовать основную цель: препятствовать возвращению этой территории в состав советской России. Но невысокое мнение Франции о румынской администрации в Бессарабии в 1918 и 1919 гг. не изменило убежденности Парижа в правильности своей позиции: аннексия Бессарабии Румынией – крайняя мера, которую можно принять только ввиду угрозы поражения Белой армии и польских войск в войне с Россией.
Винсен БУЛЕ, доктор истории, профессор Сорбонского университета
Новости по теме
- 05.10, 11:01
- 27.09, 06:00
- 20.09, 06:00
- 30.01, 12:52
- 16.01, 20:00
- 04.01, 10:41
- 25.12, 13:51
- 24.09, 12:44
- 18.08, 16:14
- 04.08, 09:21
Комментарии (6) Добавить комментарии
Новости по теме
- 05.10, 11:01
- 27.09, 06:00
- 20.09, 06:00
- 30.01, 12:52
- 16.01, 20:00
- 04.01, 10:41
- 25.12, 13:51
- 24.09, 12:44
- 18.08, 16:14
- 04.08, 09:21
Телесные наказания в школах Англии были отменены только в 1985 году.
образ румынской админмистрации,остался в сознании большей части жителей Молдавии архи негативным и вызывающим только чувство брезгливости и ненависти.Особенно это касается жителей Приднестровтя.
Актуально и достоверно. Это целый пласт общественного мнения - народного молдавского. Редакции респект за точность своевременных фактов
Не надо уподобляться герою Пуговкина из фильма Гайдая - У нас в городу 700 газовых плит в 700 раз больше чем до 14-го года.В 70-х годах учителя в британских школах колотили своих учеников на вполне законных основаниях. Сейчас в Британии родителей могут лишит родительских прав только за шлепки своим детям.Сравнивать нужно 14-й год с 14-м.
Не думаю, что это верно - сравнивать отношение румынских чиновников к населению Бессарабии с поведением французких чиновников в своих колониях. Как и сопоставлять крассный террор пришедших к власти большевиков по отношению к всем инакомыслящим с поведением "братьев" в отношении "воссоединившихся" бессарабцев. И причем здесь судьба царской семьи? То есть, если большевики убили царскую семью, то "братья" из-за Прута имели право бить бессарабцев палками и вести себя в Бессарабии как на завоеванной вражеской территории?
Грубость румынской оккупации-???Надо соотносить эту "грубость" с реалиями эпохи того времени. В России проводился красный терор - жертвы не посчитаны до сих пор млн людей. А какова судьба царской семьи Те же французы нисколько не стеснялись переходить любые рамки в своих колониях. Когда русские солдаты бунтовали на фронте во Франции - беспощадно подавлялись и ссылались на каторгу.