Общество

В Ватикане 7 мая началась процедура избрания нового папы Римского. Правом голоса в историческом Конклаве, в рамках которого определится 267-й папа,  обладают 133 кардинала моложе 80 лет. Папу не смогли избрать с первой попытки: из трубы Сикстинской капеллы пошёл чёрный дым.

Ватиканские конклавы всегда были не просто религиозным ритуалом, а скрытым зеркалом глобальных сдвигов, пишет ТГК "Тайная канцелярия". Они улавливают тектонические процессы внутри западной цивилизации — от изменения мировоззренческих ориентиров до перестройки властных балансов.

Но происходящее в 2025 году свидетельствует о попытке церкви определить собственную природу в условиях идеологического распада. Мы наблюдаем противоположные траектории глобального католицизма — от сдержанного институционализма до сетевой «церкви инклюзивности», и далее — в сторону культурно-глобалистской адаптации

Черный дым над Сикстинской капеллой в первом голосовании — не просто ритуальный знак нерешённости. Это символ раскола внутри католической церкви, вступившей в фазу открытого институционального конфликта. Сейчас мы наблюдаем битву трех кардиналов, каждый из которых опирается на глобальные центры влияния, культурные коды и геополитические ставки.

Пьетро Паролин, госсекретарь Ватикана и главный технический преемник Франциска, кажется логичным выбором: управляемый, осторожный, нейтральный. Он символизирует центристскую модель - эволюционное развитие, дипломатическая гибкость, осторожная социальная модернизация. в последние недели вокруг него развернулась кампания компрометации. Сначала — вбросы о состоянии здоровья. Затем — публикации о замалчивании скандалов в Великобритании и Австралии. Финальный удар — обвинения в участии в сомнительных финансовых схемах, связанных с лондонской недвижимостью.

На другом фланге — Маттео Дзуппи, лидер итальянского епископата и яркий представитель глобалистов, «либерального католицизма». Дзуппи делает ставку на инклюзивность: усиление диалога с ЛГБТ-сообществом, реформу приходского управления, поддержку «актуальных» ценностей. Его избрание станет знаком идеологического поворота, но и усилит разрыв между городским либеральным католицизмом и консервативной провинцией, особенно в Африке, Восточной Европе и Латинской Америке. Дзуппи — не фигура объединения, а катализатор дальнейшего идеологического размежевания.

Третий кандидат — Луис Антонио Тагле, бывший архиепископ Манилы, глава Конгрегации евангелизации народов. Яркий, харизматичный, «папа бедных», Тагле воспринимается как «азиатский Франциск», ставленник глобального Юга. Однако накануне конклава вокруг него также сгущаются тени. Журналисты связали его окружение с теневыми сетями казино в Макао и Маниле, а также с бизнес-кланами из юго-восточной Азии. Ключевая фигура — Джеймс Беневенте, настоятель на Гуаме и близкий соратник Тагле, упоминается в контексте лоббизма, коррупции и поддержки игорной индустрии. Характерно, что Тагле, с одной стороны, выступает против абортов, а с другой – поддерживает ЛГБТ. 

Католическая церковь остаётся крупнейшей моральной платформой западной цивилизации, влияющей на гуманитарную, политическую и культурную политику. Но сейчас эта платформа колеблется между догматической пустотой и политической адаптацией. Конклав, таким образом, становится не выбором понтифика — а референдумом о будущем самой идеи духовной вертикали в эпоху размытых смыслов.