Общество

Заслуженный деятель искусств художник Эмиль Килдеску отметил свой 88-й день рождения в кругу друзей, которые пришли на приуроченную к этому событию выставку «Пушкин в Бессарабии» в доме-музее великого русского поэта. 

Общение с художником состоялось за круглым столом, украшенным праздничным тортом, за чашкой чая. Никогда еще скромный по своей природе Эмиль Килдеску не чувствовал себя так свободно и комфортно, и впервые не смотрел на часы.

Торжественный момент не помешал душевному разговору друзей и почитателей его таланта, с которыми Эмиль Иванович охотно делился детскими и юношескими воспоминаниями, связанными с семьей, с учебой в художественном училище имени Репина, творческими замыслами, рассуждениями о будущем нового поколения художников.  

Наш корреспондент не упустила случая, чтобы пообщаться с мастером и с теми, кто много лет находится с маэстро Килдеску рядом. 

«Соседка кончила читать талмуд, и я родился»

Держу в руках книгу «Мозаика жизни», написанную Эмилем Ивановичем несколько лет тому назад. Книгу художник написал, чтобы рассказать о времени и о себе. Рассказать при жизни. Чтобы позже, как говорит он, дилетанты от журналистики не нафантазировали, как он с десагой через плечо отправился пешком учиться в Кишинев.

«Читаешь эти его рассказики, эти его «мозаики» по кусочкам, а в результате получается вышитое золотом полотно», - говорит близкий друг и супруга Килдеску Анна Болученкова, и я бы добавила еще от себя – его муза, рядом с которой его годы берут обратный разбег.

Интерес вызывают фотоиллюстрации. На первом плане мама. Эмиль Иванович всю жизнь с трепетом к ней относился, всегда жалел и боготворил. Рассказывает: «Мама рожала меня в тяжелых муках. Чтобы облегчить ей роды, пришла сердобольная соседка-еврейка с талмудом в руках. Стала читать молитвы. Как только закончила – тут я и родился! – мой собеседник широко улыбается. И добавляет: «Случайно это было с талмудом или нет, история об этом умалчивает. Но так мама рассказывала. Задумчивый такой я родился, совсем не плакал, лишь взглядом уперся в лампу на потолке комнаты. И как только солнце взошло – закончились муки моей мамы. А бабушка, как только увидела меня, всплеснула руками: «Семь детей я родила, и все они были беленькие, все кричали, а этот красный родился и молчит. Похоже, себе на уме!».

«85 лет я в этой жизни мучился, – на лице Эмиля Ивановича лукавая улыбка, - а жил по-настоящему лишь три года, когда живы были папа, мама и бабушка». Утрирует, конечно. Единственный ребенок в семье, все внимание сосредоточено было на нем.

Годы детства для художника были самые яркие, самые счастливые, несмотря на семейные трагедии: родительского дома у него не стало еще в войну. Семья потеряла отца и двух братьев. В живых осталась только мать Любовь Андреевна Килдеску (до замужества – Цуцуловская).

Жили в селе Скуляны Бельцкого уезда. «Оамень господарь» - говорили о них в селе, т.е. труженики. Так Эмиль с матерью попали в первую волну депортаций. Осенью 1946 года Любовь Андреевна с сыном самовольно вернулась из Казахстана в Молдавию. Последовал арест.

Пока мать была в тюрьме, Эмиль жил в селе Кобань у ее сестры. После освобождения Любови Андреевны в 1950 году вернулись в родные Скуляны. Вот как он описывает это время в своей книге: «Топили, чем попало, но в крохотных хижинах все равно устойчиво держался холод. Люди надевали все что могли – солдатские фуфайки, шинели всех армий мира. По вечерам в морозные бесснежные зимы у лучинок били вшей. Этого «богатства» хватало на все село. Но об этом никто не говорил. Стеснялись. Сплошная безграмотность и суеверие. Не хватало спичек. Поэтому передавали друг другу как в эпоху неолита тлеющие древесные угольки. По полям темнели, как застывшие чудовища, сгоревшие танки. Я боялся их. Мне казалось, что они вот-вот оживут и погонятся за мной».

Бомба в костре. Недетские игры

Впечатлительный мальчик, Эмиль то и дело искал приключений. С соседскими мальчишками, которые сбивались в стаи, бегал по полям в окрестностях Скулян, где, говорят, по сей день можно еще найти ржавый осколок снаряда или авиационной бомбы.

Как водится, у этой оравы ребятишек всегда есть вожак. Скулянский вожак был с длинным красным носом, похожим на индюка и производил негативное впечатление у взрослых. Взрослые не разрешали детям с ним играть, как будто предчувствовали что-то плохое. Но им с ним было интересно. И вот однажды он нашел где-то неразорвавшуюся бомбу. Разжег большой костер под обрывом, где люди добывали глину. Мальчишки с трудом дотащили туда бомбу – она была очень тяжелая и уложили ее на раскаленный уголь.

«За кустами лежали очень долго. Уже поднадоело. Только хотели подняться, чтобы посмотреть, чего она там не взрывается, как в ту же минуту раздался страшной силы взрыв. В соседних домах повылетали стекла. Коза, которая паслась возле обрыва, исчезла навсегда. Мы врассыпную разбежались по домам, - описывает свои детские приключения Килдеску. - Мама была хорошим психологом, и так, ради профилактики, хорошо побила меня. Чтобы я, как она выразилась, «больше в банду не ходил».

Первая книга, которую Эмиль самостоятельно купил, была «Избранное» А.С.Пушкина. Сборник хранится у него до сих пор. Стихи, безусловно, все перечитал, но особый интерес вызвал у него портрет Пушкина на вкладке – он был на глянцевой бумаге. Очень уж хотелось ему повторить эту великолепную репродукцию.

Скопировал, как смог, но чтобы добиться глянца, пришлось проявить находчивость. Юное дарование собрало с деревьев вишневый клей – тот, что блестит на солнце, и на теплой воде с сахаром всё перемешал. Затем кусочком марли распределил по всему портрету Пушкина и выставил просохнуть на солнышко. Вечером захотел похвастаться перед мамой. Глянул, а весь портрет в увязших в клейстере муравьях и мухах. Расстроился очень.

На холмах Валя Дическу

Талант Эмиля первой заметила его мама. Послала несколько его рисунков своему брату, который работал скульптором в Бухаресте. Тот подтвердил: у мальчика действительно талант, нужно отдать его в художественную школу. История с поступлением – отдельная история. Следует заметить, что в училище преподавали Алексей Васильев, Ростислав Окушко, Родион Габриков, Николай Сапалов – его первые наставники, сыгравшие огромную роль в формировании художника Килдеску как личности.

Рассказывает Алексей Колыбняк, известный молдавский график, друг Эмиля Ивановича:

- Мы учились вместе с Эмилем, только на разных курсах. Его часто можно было встретить на холмах Валя Дическу - это нынешний район телецентра. Со своим этюдником он увековечивал холмы, которые по тем временам были еще целомудренными. Последние строения в Кишиневе заканчивались на улице Докучаева.

В силу своего возраста я не входил тогда в круг интересов и друзей Эмиля Ивановича. Позже мы стали плотно работать друг с другом как чиновники в министерстве культуры. Сдружились, нашли общие интересы. Даже будучи чиновником, он умудрялся работать 24 часа в сутки. В то время он проиллюстрировал немало книг. Делал это после работы, поскольку издательское дело – это прежде всего сроки, иначе ты подводишь весь коллектив.

И все же книга - лишь часть его творческих интересов. Килдеску написал огромное количество картин. Одних только рисунков у него свыше 15 тысяч. Понятное дело, они делаются быстрее, чем картины, но все равно это много очень.

Мыслеобразы и состояния

О рождении одного из сюжетов картины рассказала Анна Болученкова.

- Однажды вечером, находясь в Феодосии, мы вышли к морю погулять. Собиралась гроза и на небе то и дело вспыхивала молния. Это была необычная молния, она пронзала темное небо вертикально вниз, как огненная стрела. И выглядела весьма грозно. Это явление поразило Эмиля Ивановича, он запомнил свое состояние в тот момент и позже написал картину. Получилось потрясающе: грозная власть природы над человеком. 

В том же ключе написана картина «Рок» - это огромное полотно, - говорит Анна. - Смотришь на нее, и видишь, как вода мощным потоком надвигается на тебя, словно стремясь уничтожить. Позже Эмиль поделится: «Ты не можешь себе представить, в каком психическом состоянии я был, когда ее писал», так ярко эту катастрофу я себе представил. 

Когда он входит в образ, то все события его будущей картины снятся даже по ночам.  Он просыпается, ходит по комнате, думает. Потом его оттуда, из его мыслеобразов очень трудно вытащить.

Вода на полотнах Килдеску очень нравится и мне. Особенно картина, где рыбацкая лодка с людьми как будто парит в воздухе. В прозрачной воде отражается небо, сливаясь с морем, а утлое суденышко словно в невесомости - художник приподнимает его над обыденностью, заставляя посмотреть на мир сверху.

-  На каких дрожжах взошел талант Килдеску?» – интересуюсь у мастера.

- Это все – к Богу! Ни в одной академии искусств этому не научат. Я 12 лет преподавал студентам - ничего подобного в наших программах нет. Мне просто повезло на наставников, это ученики знаменитых И.Е. Репина, Б.М. Кустодиева, И.И.Левитана - один год они меня учили. Очень люблю картины И.К. Айвазовского.

«Моя задача была сделать море «мокрым»

- Писать воду очень тяжело, - признается художник. - Море совершенно живое. Когда я впервые взялся за эту тему, передо мной стояла задача сделать море «мокрым». Это был мой первый этюд с морской водой. Получился отлично, я был доволен. Но через час, когда акварель подсохла, я увидел, что море вышло...белым! Много пришлось попотеть, пока получилось то, что я задумал.

- А у вас есть любимая работа Эмиля Ивановича? – интересуюсь у Анны.

- «Седые ветры» - это глубоко философская картина. Она заставляет человека задуматься над своей судьбой.

Любимая работа есть и у маэстро Килдеску. Художник назвал ее «Тимофей». На ней изображен едва заметный в лунном свете спящий на траве младенец в окружении трех лошадей, которые по задумке художника определяют судьбу человека. И еще один символ - летящая в темном небе комета. Картина написана в преддверии рождения его первого внука. Тем и очень дорога ему.

Все его картины написаны с натуры. Последняя – еще и в ночное время. Для Килдеску это привычное дело писать ночью. «Потому что невозможно передать цвет ночи днем», - говорит он.

Есть у него еще одна значимая для него работа – «Христос в пустыне. Время собирать камни». У всех, кто однажды увидел ее, она непременно остается в памяти.

-  Леонид Павлович Григорашенко тоже писал Иисуса, - говорит Анна. -  Когда я смотрю его работы, вижу больше протест, а от картин Эмиля Ивановича совсем другое ощущение».

Подставил левую, чтобы написать правую

- Нет ни одной моей работы, где я бы не изобразил то, что мне хочется, - говорит Килдеску. - Недавно я закончил картину, которая называется «Боль».  Все писал с натуры. Даже дерево до мельчайшей веточки. Я без натуры жить не могу.

Живой пример: полотно «Воскресение дочери Иаира», сюжет которого взят из Евангелия от Луки. На картине Иисус воскрешает умершую дочь главы синагоги, держа ее за руку. 

Картина была уже написана, она висела в музее на стене, когда художник вдруг принял решение: кое-какие места надо переписать. Не понравилась Эмилю Ивановичу правая рука Христа, как он ее написал, и тут же он взял в качестве модели свою левую руку, чтобы написать правую. Картина состоялась. 

Анна Болученкова: "Что такое реализм? Абсолютная правда"

- Знатоки, говоря о Килдеску как о художнике, часто употребляют слово «выдающийся». Потому, видимо, что он выходит за рамки общепринятых стандартов и выделяется из них чем-либо. Но чем? Талант это один процент, а девяносто девять процентов – это пот и кровь, - делится А.А. Болученкова. - Это невероятная работоспособность, и она не у всех есть.

Эмиль Иванович во время работы просто горит. Он говорит: если я когда-либо умру, то умру у мольберта. Эта его рука с тремором – результат огромных усилий художника, его особой чувственности. Я бы обобщила все его творчество одним словом: абсолютная правда.

Когда он выходит на этюды, ему обязательно нужно поговорить с человеком. Он не каждого напишет. Есть люди, которые его вдохновляют. Другие - казалось бы, красивая фактура, но она не откликается в его сердце. У него необыкновенная интуиция. Не случайно, видимо, его искусство трогает сердца людей. Оно реалистично.

«На фоне того, что происходит у нас в выставочных залах, он выглядит динозавром»

Эту фразу бросил за дружеским чаепитием друг Килдеску Алексей Афанасьевич Колыбняк. А я вспомнила выставку художников-лауреатов 2024 года в галерее имени Константина Брынкуша. Это было торжество абстракции. И среди всего этого нагромождения в глубине зала я вдруг увидела знакомый почерк. Эмиля Килдеску представляла одна-единственная одиноко висевшая на стене картина, к которой я устремилась через весь зал. Наивно было бы полагать, что он вошел в число лауреатов.

Более молодые коллеги, видимо, чтобы досадить ему, называют Килдеску «советским» художником, адептом соцреализма. Но он это их высокомерие не приемлет. «В стиле реализма писали даже такие румынские гиганты, как Корнелиу Баба и Николае Григореску – попробуйте до них дотянуться!», - говорит он им.

 - Наши художники просто не понимают, куда они стремятся. Если лет 30 назад делали совместные выставки и наши отличались своим мастерством, то сейчас они утратили свое лицо. Бывший председатель Союза художников Рурак как-то с удовлетворением заметил: «Наконец-то мы достигли европейских стандартов!».

А что, разве в искусстве есть стандарты? - вопрошает Килдеску.

- Но кто-то же этому их учит! – деликатно вставляю я.

- Не знаю, кто. Меня как пенсионера попросили из академии искусств на выход. Я об этом не жалею. Просто я правильно преподавал. Они вычеркнули из истории искусств художников из многих стран мира. По их картинам можно изучать прошлые эпохи. Если изжить реализм, пройдет лет 50, и то поколение, которое придет нам на смену, не будет знать, кто мы были такие и чем мы жили. Вот что такое абстракция.

И все же Эмиль Иванович полон оптимизма. «Реализм непременно вернется на полотна наших художников, - уверен он. – Есть страны в мире, где уже начался ренессанс...».

Народный по признанию

- Эмиль Иванович – заслуженный деятель искусств. Это его официальный титул. Однако, он к тому же народный  художник по признанию. Свои сюжеты он черпает из двух источников: либо из народной жизни - это труд, быт и отдых людей, либо - особенно во второй половине жизни - библейские сюжеты, - говорит Алексей Колыбняк. - Не зря Библию в народе называют «картя де кэпэтый». То есть она главная книга в жизни человека. И, наконец то, что мы называем сакраментальная тематика - это попытка художника постичь смысл существования. Такую попытку Эмиль Иванович сделал в конце ХХ века - он создал серию гравюр, очень большую по объему и трудоемкую по исполнению, которая так и называется: «ХХ век». Отчасти она находится в коллекции художника, отчасти - в Национальном художественном музее.

Поэтому я говорю: он реально отображал то, что интересует большинство людей - не сливки общества и не эстетов, и он до сих пор является адептом реализма. Такая стилистика понятна большинству.

С Алексеем Колыбняком трудно не согласиться. Неспроста Эмиль Килдеску за свой труд был отмечен множеством наград. Обладатель почетного звания Мастер Искусств, он награжден Орденом Республики, медалью Михая Греку и медалью Дмитрия Кантемира за особые заслуги в развитии изобразительного искусства в Республике Молдова. За время творческой карьеры Эмиля Килдеску его работы стали частью государственных и частных коллекций в США, РФ, Германии, Франции, Великобритании, Польше, Испании и Турции.

Мария БУИНЧУК