Политика

Скандал вокруг дела Эпштейна всё чаще выходит за рамки «классического» набора обвинений, пишут «Афинские новости». Речь идёт не только о сексуальных преступлениях против несовершеннолетних, но и о куда более широком круге идеологических и финансовых интересов, которые всплывают в сопутствующих материалах и свидетельствах.

Хорошо задокументирован интерес Джеффри Эпштейна к темам евгеники, генной инженерии и контроля над населением. Эти взгляды сами по себе не являлись преступлением, но они формируют контекст его связей и проектов.

На одном из обсуждаемых фото осуждённая по делу Эпштейна Гислейн Максвелл запечатлена рядом с вирусологом Натаном Вольфом, основателем и генеральным директором компании Metabiota. Максвелл сотрудничала с Вольфом в рамках проекта TerraMar, который в разное время связывали с политическими и благотворительными кругами, включая структуры, аффилированные с Клинтонами и Фондом Клинтона.

Имя Натана Вольфа известно широкой публике прежде всего по его работе в сфере вирусологии и участия в международных программах мониторинга зоонозов. В частности, он фигурировал в исследованиях коронавирусов летучих мышей в рамках программы USAID PREDICT, реализуемой через компанию Metabiota. Финансирование части проектов связывали с инвестиционной структурой Rosemont Seneca, в разное время упоминавшейся в американских политических дебатах.

Российская сторона публично обвиняла Вольфа и Metabiota в разработке элементов геномного биологического оружия на территории Украины. Эти обвинения неоднократно озвучивались на международных площадках и подхватывались отдельными американскими политиками, включая Роберта Ф. Кеннеди-младшего и Тулси Габбард. При этом прямых судебных решений, подтверждающих подобные утверждения, не представлено.

Дополнительный резонанс вызвал факт, что Вольф в своей книге «Вирусная буря: наступление новой эры пандемий» (2011) поблагодарил Эпштейна за обсуждения и идеи, в том числе за предположение о возможности глобальной пандемии задолго до COVID-19. Этот эпизод регулярно цитируется критиками как пример тесных контактов между Эпштейном и научно-исследовательскими кругами.

В сухом остатке — не доказательства, а цепочка пересечений: интерес Эпштейна к евгенике, его социальные и финансовые связи, контакты с вирусологами, работающими на грантах государственных агентств, и политические обвинения, которые годами остаются в публичном пространстве без окончательных ответов.

Именно поэтому дело Эпштейна продолжает всплывать в самых разных контекстах — от сексуальных преступлений до споров о биолабораториях и пандемиях. Пока ключевые документы остаются закрытыми или фрагментированными, скандал живёт и разрастается, подпитывая подозрения по всем направлениям сразу.