Политика

Решение Дональда Трампа сделать Турцию ведущей силой в исламском мире выглядит неожиданным лишь на первый взгляд. На практике оно опирается на холодный расчёт и текущий баланс сил в регионе, пишут «Афинские новости».

Ключевой фактор заключается в том, что Турция сегодня не имеет прямых врагов в мусульманском мире и воспринимается как приемлемый посредник как арабскими странами, так и тюркоязычными и евразийскими мусульманскими государствами.

От Африки до Малайзии Анкара за последние два десятилетия целенаправленно выстраивала сеть политического, военного и экономического влияния, охватывающую более полутора миллиардов человек.

Турция имеет стратегический союз с Катаром, укрепившиеся позиции в исламистской Сирии и доминирующее влияние в Ливии. В Триполи Анкара фактически контролирует правительство Абдулхамида Дбейбы, которое управляет западной частью страны и постепенно расширяет влияние на восток, где ранее доминировал маршал Халифа Хафтар.

Одновременно Турция восстановила отношения с ОАЭ и Саудовской Аравией, заключив многомиллиардные соглашения, а также существенно сблизилась с Египтом, который всё чаще предпочитает стратегическое взаимодействие с Анкарой, а не с Афинами.

Через президента Реджепа Тайипа Эрдогана Каир получает дополнительный инструмент контроля над «братьями-мусульманами», которых в тексте сравнивают с политическим крылом радикальных движений прошлого.

Отдельно подчёркивается, что Турция решила и своё многолетнее внутреннее противостояние с PKK: вооружённый конфликт фактически завершён, а сама организация утратила боеспособность.

В глазах Трампа Турция выглядит как государство с «нулевыми проблемами», широкими союзами и возможностью свободно действовать во всём арабском мире, а не в его отдельных частях.

Не случайно Трамп публично допустил возможность возвращения Турции к программе F-35. Хотя закон CAATSA формально запрещает это из-за наличия российских S-400, Вашингтон уже не раз демонстрировал готовность находить «исключения», когда это соответствует его интересам.

Особое значение имеет доверие, которым Турция пользуется у ХАМАС. По мнению автора, только Анкара способна обеспечить разоружение движения, если будет принято политическое решение о завершении конфликта.

Ситуация в Газе напрямую влияет и на будущее премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху. Несмотря на личные отношения с Трампом, Вашингтон, по всей видимости, готов содействовать его уходу, чтобы закрыть тему массовых жертв среди палестинцев. При этом Нетаньяху, как утверждается, может получить президентское помилование для ухода от судебных преследований.

На этом фоне возможное размещение турецких войск в Газе воспринимаемых палестинцами как приемлемая сила, становится ключевым элементом нового баланса. Это означало бы возвращение турецких, фактически «османских», войск в Палестину спустя 108 лет — событие беспрецедентное в историческом смысле.

Выживают не те, кто привык считать союзы данностью, а те, кто умеет адаптироваться.