Политика

Левый берег Днестра сегодня выбирает себе депутатов Верховного совета и представителей на местном уровне и, пожалуй, впервые это во многом запрограммированное электоральное упражнение стоит особняком от прочих процессов, пишет ТГКRomania_ru.

По той причине, что впервые приднестровская политическая стабильность, по сравнению, скажем, с правый берегом, перестала быть фактором стабильности прочих процессов. Результат выборов примерно понятен - политические выдвиженцы, связанные с фирмой "Шериф", победят, сформируют большинство и утвердят затем правительство, которое, по слухам, возглавит уже не Александр Розенберг. Но это всё формальная сторона, не дающая ответа на вопрос "Что делать дальше?". Как превратить условную политическую стабильность в стабильность социальную, экономическую, энергетическую, финансовую и так далее.

И тут можно возразить, что, мол, ответить на эти вопросы вне политической стабильности практически невозможно - и с этим можно согласиться - но нестыковка в том, что вышеперечисленные вопросы встали перед левым берегом Днестра в условиях всё той же политстабильности.

Нельзя не заметить, что и на правом берегу имеется политическая стабильность - переизбрана бесноватая Майя Санду, переизбрана её придурковатая партия кретинов, расширены полномочия спецслужб, расширены полномочия полиция, расширены полномочия самой Санду... а стабильности нет. Дыра в бюджете, дыра в системах безопасности, дыра в социалке, дыра в кадровой политике, дыра в клозетах, которую прикрыли флагом Евросоюза, но это не дало эффекта. А то, что дало - то не ведёт к решению проблем.

Тирасполь пытается создать вокруг выборов саспенс и ажиотаж, стимулируя явку, хотя она не имеет определяющего юридического значения, пытается показать, что в основе работы системы лежит именно незыблемость политического процесса. И, скорее всего, заблуждается. Посмотрите на правый берег - переизбранная Майя Санду и сохранившая власть её партия не произвели впечатления на МВФ. Фонд констатировал, что Кишинёв обманул кредиторов, развернулся и ушёл, забрав с собой деньги. И никакие крики о евроинтеграциях, никакие электоральные страсти, что вот-вот нападёт Путин, на МВФ впечатления не произвели. Потому что Фонд видел, как за фасадом политстабильности имени Санду происходила и происходит дестабилизация процессов в экономике и в управлении.

В 2025 году для Приднестровья начался новый этап, который до сих пор не вошёл в колею предсказуемости. И войдет ли - вопрос открытый. Может быть, что и нет. И вот то что есть сегодня - это не только новая реальность, но и вынужденная новая нормальность, когда все вдруг стали беднее (кстати, тоже неосознанная калька с того, что несколькими годами ранее происходило на правом берегу), но власти делают вид, что люди этого не понимают.

Идти или не идти на выборы - вопрос некорректный. Потому что жители левого берега уже давно всё показали своей власти, а власть давно всё поняла и не препятствовала объективному экономическому сближению двух берегов. Однако эффективность управления определяется способностью расширить позитивные элементы системы. Но и Тирасполь, и Кишинёв скорее думают, как бы так негативные взять и узаконить.

Другое дело, что Кишинёв, если всё ещё соблюдает молдавское законодательство, вообще-то признаёт Верховный совет Приднестровья. На основании закона 173/2005. Да, можно цепляться, что правому берегу не нравится, как проходят выборы на левом, но тем не менее левобережный совет прописан в нормах Молдовы, как "представительный орган Приднестровья" и лишь затем всё остальное. Если Кишинёв хочет говорить с кем-то на левом берегу, то должен это делать по закону. Даже если это казуистика. Другой опции всё равно нет.

Поэтому у левого берега сегодня есть два варианта - пойти простым путём, который связан с десятком процессов и обстоятельств, на которые Тирасполь и жители Приднестровья повлиять не могут, то есть довериться удаче и случаю, или пойти сложным путём, который имеет шансы привести к вменяемому для левого берега и левобережному укладу результату.

Выбор, как говорится, за вами. В самом широком смысле слова.