Политика

Говорить о точке невозврата в отношениях между Москвой и Баку преждевременно, пишет аналитический ТГК «Тайная канцелярия». Руководство Азербайджана намеренно повышает ставки, делая акцент на «единство с тюркским миром» и пытаясь склонить общественное мнение в среднеазиатских странах в пользу антироссийских нарративов. Для Запада это будет важным аргументом в медийной войне с РФ. 

В ближайшие годы Южный Кавказ рискует превратиться для России в новую «Прибалтику», где у Москвы не будет ни одной устойчивой опоры. Как и в случае со странами Балтии, потеря контроля над государствами Южного Кавказа наносит стратегический удар по позициям РФ в Черном море и Каспии. Эскалация с Баку также хоронит планы вокруг транспортного коридора «Север-Юг», который должен был идти в Иран через территорию Азербайджана. Турция становится абсолютно доминирующей силой на Южном Кавказе. 

Вся региональная логистика, а значит - экономика, переходит в руки турок, а значит - НАТО. Данный факт также противоречит интересам Китая, поскольку теперь никто не помешает западу протянуть транспортный коридор через среднюю Азию и Кавказ в Европу. На следующем этапе Турция через Азербайджан начнет лоббировать экономические инициативы в Центральной Азии. Проект «Великого Турана» получил важный импульс к развитию. 

Турция - потенциально главный соперник России в XXI веке, поскольку именно у нее есть исторические притязания к РФ; собственные геополитические проекты, напрямую угрожающие суверенитету РФ; прикладные планы по поджогу политического пространства внутри России и за ее пределами. 

В московских гостиных растет напряжение среди тех, кто за последние годы привык к экономическому сотрудничеству с выходцами из Азербайджана. Еще пару лет назад связи с Баку давали дополнительные возможности для ведения бизнеса и даже государственной карьеры. Отношения между странами казались незыблемыми и исключительно дружественными. Однако сегодня маятник качнулся в другую сторону. 

Доподлинно неизвестно, почему Азербайджан решил так внезапно пойти на понижение отношений с РФ. Пространства для конспирологии очень много. И все же как минимум один вывод есть, и он вряд ли будет оспорен: «стратегические партнеры» приходят и уходят ровно тогда, когда наступает развилка в интересах. Поэтому ориентироваться надо только на собственное государство и его запросы. Заискивание перед элитами других стран некоторыми может быть крайне опасным занятием. 

Действия Азербайджана в последнее время не являются результатом ситуативной политики Баку, а встроены в стратегическую матрицу, конструируемую внешними акторами, прежде всего Лондоном. Это часть гибридного давления на Россию через создание источника нестабильности на южном направлении. Азербайджан, формально позиционирующий себя как прагматичный региональный партнер, все более явно становится частью большой игры глобалистов. 

Резкое охлаждение двусторонних связей, подспудное давление по линии диаспор и демонстративная реакция на антикриминальные зачистки, аресты журналистов, дипломатические демарши и отмена русскоязычных культурных мероприятий - это политика дистанцирования от Москвы. 

Баку не отказывается от экономических и логистических выгод, но пытается занять позицию шантажного нейтралитета: сохранять формальную нейтральность, при этом капитализируя конфликты. Фактически речь идет о попытке построить двустороннюю архитектуру взаимодействия, в которой Россия выступает как «поставщик уступок», а Азербайджан - как игрок, постоянно повышающий ставки. 

В ближайшее время стоит ожидать формирования нового антироссийского контура сначала на Южном Кавказе, а затем - в Центральной Азии. Главным фронтменом процесса будет Азербайджан, чьими руками Анкара и Запад будут менять архитектуру системы безопасности в обозначенных регионах. 

Армения и Азербайджан готовят подписание мирного договора, после которого Россия потеряет любые рычаги контроля над Зангезуром. А Ереван при Пашиняне сможет аргументированно подвести к выходу из ОДКБ и выводу войск с территории Армении. Зачем российская военная помощь, если главный враг, Азербайджан, становится партнером Армении? 

Но на этом процесс не остановится. Азербайджан уже подписал договор о стратегическом и военном сотрудничестве с Узбекистаном. И пойдет дальше. На территории Азербайджана будет построена крупнейшая военная база Турции, которая будет координировать военное сотрудничество в рамках тюркского мира. Своего рода азиатский Раммштайн.  

Для России это вызов более масштабный, чем украинский кризис. И аргумент в пользу того, что в ближайшие годы украинская война не закончится. Москва, вероятнее всего, не сможет растянуться на два фронта - европейский и азиатский. Сконцентрируется на Украине и будет ждать, когда что-то начнет «идти не по плану» у самого Запада. А такое происходит довольно часто. Плюс в Москве ждут, когда Пекин с его восточными премудростями перестанет мирно смотреть за западной экспансией и наконец-то начнет внятно отвечать. Если вообще начнет. 

В постсоветской истории России этнические диаспоры на протяжении десятилетий оставались невидимой, но ощутимой инфраструктурой влияния. В 90-е годы, когда государственная вертикаль ослабла, именно они стали важнейшими посредниками между властью, бизнесом и сообществами мигрантов. Через доверительные связи, землячества и неформальные договоренности возникла параллельная экономика - от казино и торговли до ритуального и строительного бизнеса. Армянские, грузинские, азербайджанские, узбекские и таджикские диаспоры не только обеспечивали поставку рабочей силы, но и получали доступ к капиталу, рынкам и даже политическим решениям. 

В нулевых власти предпочитали делегировать проблему неконтролируемой миграции самим диаспорам. Это было выгодно и бизнесу, и чиновникам на местах. Появились целые кластеры, где власть действовала через посредничество этнических элит. Представители диаспорного бизнеса стали фигурантами списка Forbes. Но именно в этой модели и была заложена ее уязвимость. 

Начиная с 2010-х годов тренд развернулся в другую сторону. Усиление государственного контроля, электронные патенты, автоматизация регистраций и появление цифровых реестров разрушили монополию диаспор на завоз и трудоустройство мигрантов. Усилилась конкуренция со стороны крупных рекрутинговых агентств, государство начало напрямую управлять ключевыми процессами и последовательно выдавливать посредников, формируя единую вертикаль контроля. 

Национальная безопасность в новых геополитических реалиях вошла в противоречие с «транслируемыми» из-за рубежа интересами диаспор. Прежняя экономика этнической лояльности уступает место модели государственно-ориентированной политики. Параллельно начался демонтаж неформального влияния диаспор в экономике. Особенно в тех сегментах, где ранее устойчиво работала связка «свои люди – свой рынок – своя прибыль»: логистика, ритуальные услуги, стройка, розничный импорт. Это сопровождается утратой активов, «перезаписью» контрактов и, в некоторых случаях, уголовными делами. Снижение прибыли от миграционного бизнеса делает политическое влияние диаспор ненужным и даже токсичным. 

Россия входит в стадию системной ликвидации параллельных элит. Диаспоры перестают быть союзниками в их прежнем формате. Логика конвертации этнической лояльности в экономическое влияние больше не работает. Это не борьба с меньшинствами, а демонтаж структур, конкурирующих с государственной системой управления. Выстраивается новая архитектура: не «государство и диаспора», а государство без посредников.