Общество

В национальном художественном музее открылась выставка «Архипелаги тишины» памяти молдавского художника Андрея Сырбу и прошла при полном аншлаге.

Давно выставочный зал музея не видел такого скопления людей. Посмотреть на работы художника на выставке, приуроченной к 75-летию со дня его рождения и 25-летию со дня ухода из жизни, пришли не только любители искусства. В музее собралась вся братия художников-профессионалов, искусствоведов, критиков. Друзья и коллеги сохранили о Сырбу исключительно светлые воспоминания.

На открытие выставки пришла также Лучия Тэут, режиссер телефильма «Метаморфозы», снятого к юбилею художника. Его показали посетителям на второй день.

Автор этих строк пообщалась также с сыном художника Кристианом Сырбу, который предоставил 17 работ отца из семейной коллекции.

Картины Андрея Сырбу демонстрируют нам путь, который он прошел от художника, начинавшего с натюрмортов, в которых легко угадывается влияние Дмитрия Пейчева, до признанного в стране и за рубежом мастера абстракции.

Слово - гостям выставки.

Ирина Грабован, искусствовед: «Интересно, что на этой выставке мы видим несколько ранних работ Андрея Сырбу, можно проследить, с чего он начинал и как эволюционировал от фигуративности в абстракцию. Я знаю апокрифическую историю, которую мне рассказал художник Дмитрий Пейчев. В свое время жена Пейчева Тамара Греку привезла из Прибалтики каталог современного абстрактного искусства начала 80-х. И вот Пейчев, будучи поборником традиционализма и французской живописи, рассказал мне, да еще с таким апломбом: «Я взял каталог и швырнул его в угол».

Но тут в гости пришел Сырбу. Он каталог поднял и стал внимательно изучать. Прививка западного абстрактного искусства в лице Андрея нашла своего верного и страстного исследователя.

Надо понимать, что советская эпоха была насквозь пропитана духом соцреализма. Где художники могли бы синхронизироваться с развитием искусства мирового? То есть существовал разрыв между интернациональным искусством и искусством даже самых прогрессивно мыслящих художников СССР, которые жили очень изолированно и не могли себе позволить ездить на выставки современного искусства за рубеж.

Даже каталоги были малодоступны. Можно было встретить в киосках лишь журналы по искусству из ГДР, Венгрии, Польши. Каждая хорошая публикация была глотком свежего воздуха.

В Русском музее одного из ключевых художников русского авангарда Павла Филонова, к примеру, мы не видели, он появился лишь после перестройки. У нас отняли целую эпоху в эволюции искусства, целый пласт культуры. Но вовремя попавшая в руки Андрея Сырбу книжка, видимо, сыграла свою роль.

Очень приятно на этой выставке видеть ранние работы художника, можно сопоставить их с тем, куда он шагнул, когда занялся абстрактной живописью. И мне кажется невероятно прекрасным, что мы увидели скульптурный бюст Андрея Сырбу в исполнении Юрия Харовского. Великолепная работа с точки зрения скульптуры, пластики, она отражает темперамент художника».

Геннадий Жалбэ, живописец: «Нынешняя выставка в сравнении с предыдущими дает наиболее полное представление о творчестве Андрея Сырбу. Выставлены наиболее значимые его работы. Коллекцию пополнили семь работ 90–х, приехали к нам из Москвы: он недолго работал там в галерее Марата Гельмана.

К сожалению, Андрей ушел из жизни очень рано. Мы уже 25 лет проводим выставки его памяти. И сегодня по прошествии многих лет глубже понимаем его работы.

Я был знаком с творчеством Сырбу еще в Москве, когда учился в художественном институте имени В. И. Сурикова. Молдавские художники тогда периодически выставлялись в столице, как и художники из других республик. Всегда на виду были Михаил Греку, Игорь Виеру, Элеонора Романеску и другие мастера старшего поколения. Он был самый молодой из них, но уже в 80-х своими работами и подходом к творчеству проявил себя.

При жизни Андрей очень много общался с Греку, они часто спорили об искусстве. Две противоположности, что их как раз и объединяло.

Сырбу с самого начала творческого пути поставил себе целью не идти по накатанной колее, не подчиняться стандартам, не идти на компромиссы. Его путь был тернистым, он шел наощупь, информации о том, что делается в мире искусства, не было. Хотя в пору своего студенчества мне как-то довелось побывать на американской выставке гиперреализма в музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина. То есть, в Москве в те годы это было уже возможно, у нас – нет.

Наверное, все зависит от упорства, от характера, от принципиальности художника. Андрей был высочайшим профессионалом, хотя не заканчивал институтов. Зато очень много времени проводил в ленинградских художественных музеях, и это позволило ему идти в ногу с поставангардом и выставляться в Москве.

Все последующие годы он смело импровизирует, дает волю фантазии, создает символы, метафорические образы. Его произведения характеризует необычный стиль. Цвет для него – это волшебная субстанция, а его композиции уникальны по динамике, энергии, нюансам».

Кристиан Сырбу, сын художника: «Мне повезло родиться в семье творческих людей. Моя мама, журналист и писатель Антонина Сырбу, всегда поддерживала отца, была ему опорой. А отец умел находить равновесие между творчеством и семейной жизнью. Он был добрым и открытым человеком, больше - он был мне другом.

Нас роднило огромное чувство юмора. Ребенком я много времени проводил в его мастерской. Но и будучи постарше, часто туда заглядывал. Работая, он никогда не молчал. Оправдывался: «Когда человек говорит, он думает». Это были дружеские беседы о времени, о жизни. Мне было легко делиться с ним своими сомнениями, я всегда находил в нем поддержку.

Отец оставил после себя большое наследие. Я рад, что сегодня оно оценено по достоинству». 

Мария БУИНЧУК

На фото: Андрей Сырбу родился 6 декабря 1950 года в Кишиневе, в 1963-1966-м учился в художественном училище имени А.В. Щусева, в классе художников Георгия Мунтяну, Дмитрия Скворцова, Василия Кожокару. Продолжил учебу в школе изобразительного искусства в Таллине. В 1968 году дебютировал с картиной «Muşcata din casa părintească» на осенний выставке в национальном музее изобразительного искусства. Его работы находятся в частных и публичных коллекциях США, Болгарии, Бразилии, Канады, России, Франции, Израиля, Италии, Литвы, Испании, Румынии, Швеции.